Хельга похолодела. Она достаточно долго занималась финансовыми делами, чтобы не понять, что он имел в виду.

— Объясни мне все, пожалуйста.

— Ну, дело обстоит так, — сказал Арчер, пожав плечами. — Я влез в дело с австралийским никелем, а потом оно лопнуло, как мыльный пузырь.

— То есть?

Арчер сделал нетерпеливый жест.

— Хельга, это был мой единственный шанс в жизни.. Я купил акции никелевых разработок. Представляешь, всего за десять долларов штука? Потом их цена дошла до 120 и 150 долларов… ну, а в конце концов оказалось, что там нет никакого никеля. Вот так все и получилось.

— Где же ты взял деньги на покупку акций?

— Неужели ты не понимаешь? Я продал некоторые акции твоего мужа. Послушай, Хельга, Герману не обязательно знать об этом. Ты сама сказала, что он никогда не проверяет список. Ты подписываешь, и этого для него вполне достаточно. Я прошу тебя помочь мне выбраться из трудного положения. У Германа останутся 60 миллионов — вряд ли он заметит потерю двух несчастных.

— Ты продал наши акции? — Хельга изумленно смотрела на Арчера. — Как же тебе это удалось? Ведь под актом продажи должны стоять обе наши подписи.

Он смотрел на кончик сигары, потом бросил быстрый взгляд на Хельгу и отвел глаза.

— Я не раз говорил, что у тебя очень простая подпись. Хельга не верила своим ушам.

— Ты хочешь сказать, что подделал мою подпись? Арчер слегка покраснел.

— Звучит отвратительно, правда? Но именно так я и сделал.

— Ты сошел с ума. Он развел руками.

— Наверно. Но дело казалось таким верным. Я мог заработать на нем три миллиона.

Хельга закрыла рукой глаза, потому что ей просто был невыносим вид Арчера. Наступило долгое молчание, которое он, наконец, решился прервать.

— Мне очень жаль. Могу только повторить, что дело казалось мне стопроцентно верным.

Хельга опустила руки и презрительно посмотрела на него.

— Так говорят все неудачники! Но со мной этот номер не пройдет. Ты злоупотребил доверием клиента. Хуже — ты украл чужую собственность и подделал подпись.

Он сжался.

— Что же, я заслужил эти упреки.

— Как ты мог, Джек? Как тебе в голову пришло это? Он загасил сигару.

— Минутное помешательство. Разве с тобой такого не бывает? Сердце Хельги упало.

— Обо мне сейчас нет речи.

— Что ты собираешься делать, Хельга?

— А что мне остается? Придется сообщить все Герману, я не могу скрывать это он него. Ты сам начал это аферу, теперь придется пожинать последствия. Единственное, что я могу тебе обещать — это то, что я постараюсь смягчить Германа.

— Хельга, ты знаешь своего мужа. Это безжалостней, хладнокровный негодяй, — сказал Арчер. — В любом случае он подаст на меня в суд. Хельга, во имя нашей старой любви, помоги мне. Мы ведь были близки, и я устроил твой брак. Ты многим обязана мне.

— Нет и ты сам это прекрасно знаешь. Ты помог мне выйти замуж за Рольфа, чтобы удержать в Швейцарии его капиталы.

— Но я сделал это с самыми лучшими намерениями. А что если ты скажешь Герману, что я вложил деньги для него в акции австралийского никеля, что я рисковал многим и проиграл, хотя дело казалось многообещающим. Как он к этому отнесется?

Хельга подумала. Она не могла хладнокровно отправить Арчера в тюрьму, так как воспоминания о прошлом были очень сильны. Конечно, она могла сказать Герману, что санкционировала эту спекуляцию. Ее ждет разнос за неудачу, ей придется пообещать, что она никогда не решится впредь на такое рискованное предприятие. Если она правильно поведет себя, то Герман не отнимет у нее право вести его финансовые дела, разумеется при условии, что они расстанутся с Арчером. Придется передать их капиталы в ведение другой юридической фирмы, например, «Спенсер, Гроув и Мэнли».

Хельга закурила сигарету, чтобы успокоиться.

— Хорошо, я представлю Герману дело так, как ты предлагаешь, — спокойно сказала она. — Но мне придется сказать ему, чтобы он передал свой текущий счет в ведение компании «Спенсер, Гроув и Мэнли». Как ты понимаешь, я не смогу продолжать работать с тобой.

Арчер наклонился вперед. На лице его было облегчение.

— Ты думаешь, он проглотит это?

— Я постараюсь.

— Зачем же тогда переводить счет?

Хельга посмотрела на него так, как будто видела его впервые в жизни.

— Как только Герман приедет, я представлю ему на подпись письмо, в котором он уведомит тебя, что передает все свои дела в ведение фирмы «Спенсер, Гроув и Мэнли», — Хельга взяла себе список акций и встала. — Мне бы тоже не хотелось больше иметь дело с тобой.

Она направилась к двери.

— Хельга?

Она повернулась. Арчер закурил новую сигару.

— Да?

— Это твое последнее слово?

— Да.

Она взялась за ручку.

Не спеши. — В его голосе прозвучала жесткая нотка. — Мы еще не все обдумали. — Он помолчал секунду и посмотрел на нее.

— Ну, как тебе понравился Ларри? Не правда ли красивый парень?

В студенческие годы декан юридического факультета, помимо прочих вещей, сказал однажды Хельге, что блефовать можно во многих случаях, нужно только наверняка знать, уместен ли блеф.

Слова Арчера попали Хельге прямо в сердце. Если уж блефовать тут, то с точностью и уверенностью игрока в покер, в противном случае надо покориться неизбежному.

Внутри нее как будто сжалась стальная пружина. С непроницаемым лицом она вернулась от двери и села.

— Так о чем ты еще хотел поговорить со мной? — спокойно спросила она.

Арчер с восхищением взглянул на нее.

— Я всегда говорил, Хельга, что у тебя железные нервы. Как ты перенесла этот удар!

— Так о чем ты хотел поговорить? — повторила она.

— О тебе и обо мне. — Он откинулся на спинку кресла. — Ты должна понять, Хельга, что мне не хочется выпускать из рук финансы Германа. Надеюсь, ты понимаешь, что я не продал бы акции и не подделал твою подпись, если бы не был в страшных тисках. Я потерял не только деньги Германа, но и свои собственные. У нашей фирмы очень неустойчивое положение. Мы можем еще держаться на поверхности с помощью денежных поступлений из США. Текущий счет Германа — вот единственное, что нас поддерживает.

— Об этом надо было думать раньше, — возразила Хельга.

— У меня нет выбора. Остается или тонуть, или выплывать… А я не тот человек, который сдается без борьбы.

— Это я вижу.

— Итак, мы останемся деловыми партнерами и я скажу тебе почему: мы оба подонки — я вор и мошенник, а ты — шлюха. Если Герман выведет нас на чистую воду, ты потеряешь 60 миллионов, а я сяду в тюрьму. Поэтому нам придется работать рука об руку.

— Чем же ты хочешь заставить меня? Арчер достал из портфеля конверт.

— Вот этим.

Хельга взяла его и открыла. Внутри лежала еще влажная фотография. Хельга стала рассматривать ее, сохраняя невозмутимый вид, хотя у нее было такое чувство, как будто ее окатили ушатом холодной воды.

На снимке была изображена она на кровати, обнаженная, расстегивающая молнию на брюках Ларри, тогда как он, казалось, стягивал пиджак. Несмотря на самоконтроль, Хельга знала, что она сейчас бледна, как мел. Она сунула фотографию в конверт и положила на стол.

— Воровство, мошенничество, а теперь уже и шантаж, — сказала она. — Наконец-то я узнала тебя.

Он усмехнулся.

— Все это я уже сам себе сказал, Хельга, — заметил он. — Но теперь не время для стыда. Я не хочу пойти ко дну, а это единственное средство выплыть. Кроме того, ты тоже не святая.

— Как ты сделал этот снимок?

— Тебя это действительно интересует? — Он уселся поглубже в кресло. — Это было хорошо спланированная операция с применением различных технических фокусов. Неделю назад я посетил твою виллу (если ты помнишь, у меня есть ключ от нее) и укрепил в оконной нише фотоаппарат, объектив которого был направлен на кровать. Электрик, которого я с собой привел, соединил спуск аппарата и «блитца» с выключателем около твоей кровати. Ларри оставалось только нажать кнопку и привести механизм в действие.